ПОСЛЕДНЯЯ НОЧЬ

Глазами, где извечно — мука,

У облупившейся стены,

В телеэкран глядит старуха,

Перебирая письма внука:

Не будет ли вестей с войны?

Экран же, как посланец ада,

Играющий на смерть игрок,

Сочится кровью, словно ядом.

Прошепчет старая: «Не надо…».

И, вдруг, присела на порог...

Сгорит последнее полено

И ветер запоёт в трубе,

Опять метель, светло и пенно,

Упорно и обыкновенно,

Сугробы наметёт к избе.

Привычно зазвучат сирены,

И «Оппель» Красного Креста,

Гудя, укатит из деревни

И пропадут в дали: деревья,

Погост, домишко у моста.

Но, к ночи, на огонь заката,

Угрюмы, строги и легки,

Пройдут российские солдаты,

Примкнув трёхгранные штыки.

За ними – танки строем грозным,

«Катюши» призрачных полков

И «Миги», в облаках морозных,

И монстры будущих веков…

Доколе им шагать, доколе,

Им, исчезающим к утру?

Об этом знает ветер в поле,

Да гроздь рябины на ветру.

                 ГЛАДИАТОР

Морщина лоб пересекла, устал.

Блестит клинка зазубренный металл,

Над цирком воздух душен и дрожит:

Там побратим, убитый мной, лежит.

А мне монета выпала орлом:

Не он, а я вернулся в этот дом.

Привыкнешь к смерти, думаешь: легко...

И вот я здесь, а он уж далеко...

Я смертью жизнь, как коршуна, кормлю,

Тот проиграл, кто ставил на мою,

Но я шагами меряю круги:

Мы побратимы были, не враги.

Подсохла рана от его меча —-

Он поскользнулся, видно сгоряча,

Но, замыкая ночь, гремят ключи...

Не содрогайся сердце, замолчи!

Я не могу сдержать звериный крик

От этой мысли, вспыхнувшей на миг,

Пронзившей тьму до сумрака могил:

Я понял, вдруг, что он меня щадил...

Густеют капли алого вина

На медной чаше, выпитой до дна,

И каплет дождь, и алая вода

Уходит в землю, будто в никуда.

Предвестник боя, светится восток,

Вот мой противник, молод и жесток.

Будь проклят он, я начал уставать!..

Своих друзей нам легче убивать.

                  ***

Яблоки в стаи сбиваются.

Видно, им скоро лететь.

Яблони принаряжаются

К вечеру в старую медь.

Полон округлыми стаями

Ряд плодоносных подруг.

Слишком задумчивы стали вы

Для перелёта на юг.

Ночью, под сводами звёздными,

Вряд ли печали видны.

Полнились гроздьями – грозами

Щедрые ваши сады.

Плод, если время урочное,

Падает, сочен и тих.

Вот и задумчивы к ночи вы

В красных нарядах своих.

          СХИМНИК

Заплакал старец, хоть давно отвык,

И сух, обетом скованный, язык:

Он, взглядом провожая облака,

Услышал чей-то смех издалека.

Уже никто, заросшею тропой,

К нему не ходит. Старый и слепой,

Он от страстей отрёкся, как от бед,

Он истины увидел ясный свет.

Ему хвалы и ругань – всё одно,

Они, что камни, падали на дно

Потока жизни, как ненужный сор.

И он не знал сомнений до сих пор.

Так почему, услышав в поздний час

Смех беззаботный, словно трубный глас,

Он задрожал? И обожгла слеза

Его, уже закрытые, глаза.

Потом восход окрасил край земли,

И тени ночи растеклись вдали.

И осветило солнца торжество

Лачугу опустевшую его.

            ОНА

Из вечернего елея,

Чуть блеснет звезда окна,

По заснеженной аллее

Приближается она.

За кудрявым мехом шубки

Волочит полу метель,

Где горланит в переулке

Полупьяная артель.

От внезапности ли, страха

Рядом взвизгнут тормоза:

Надвигаются, как плаха,

Эти чудные глаза.

Закачается пространство

Под кинжалами смычка -

Кто-то свистнул и промчался,

Словно пуля у виска!

Золотится локон рыжий

На атласной коже щек,

Свет реклам стекает с крыши

На заснеженный ларек.

Приближаются ресницы,

Ночь, скамейка у двора…

В небе венский вальс кружится

И стенает до утра.

        ОСЕННИЙ ПОЛЕТ

Воздушный змей летел, ныряя,

И осень плавилась в лесу,

Как будто песню предваряя,

Что я давно в себе несу.

Грустила скучная природа,

Но ветер нес настрой другой,

Переменяя время года,

Отвергнув скуку и покой.

И так же я, пройдя сквозь годы

И отрицая немоту,

Желанным воздухом свободы

Наполнил новую мечту.

Пройдя сквозь взлеты и паденья

На золотую мишуру,

С влюбленностью и вдохновеньем

Играл в смертельную игру.

Я выжил, я увидел небо.

К земле привязанный листок

Единственной краюхой хлеба

И тем, кому названье - Бог,

И тем обугленным кострищем

На фоне выцветших полей,

Где одичавший ветер свищет

Над скромной Родиной моей.