***
Весна на север позвала,
И новый день мой добр и светел.
Всех прежних суматох зола
Отныне пущена на ветер.
Отныне не поддашься злу,
Как говорится, взятки гладки.
Я доверяю жизнь веслу,
Костру, двустволке и палатке.
По берегам угрюмый лес
Слагает вслух медвежью повесть…
Здесь должность не имеет вес,
Совсем другое дело — совесть.
Здесь честь и мужество в цене,
И места нет для лжи и лести.
С самим собой наедине,
Я, между тем, с природой вместе.
Здесь тихий мох и дикий злак.
Здесь нет понятия вещизма.
Здесь за спиною лишь рюкзак,
А в сердце — целая Отчизна.

                  ***
Кто мне скажет, в чём оно, везенье?
В том ли, что вещами полон дом?
Может быть, в подснежнике весеннем
И в июльском дождичке грибном?
В этой неоглядной вольной шири,
Расплескавшей солнце в синеве,
Где прекрасней всех жемчужин в мире
Россыпь рос на утренней траве?..
— Ну, а всё же, в чём твоё везенье? —
Спросят, хитро щурясь из-под век.
В том, скажу, что, с вашей точки зренья,
Был я невезучий человек.
В этой жизни, в общем-то не гладкой,
Мне, скажу, отлично повезло —
В том, что я делил судьбу с палаткой,
Пни ворочал и держал весло.
В том, что не замыслил святотатства,
Жил, как говорится, налегке,
Потому что всё моё богатство
Скромно помещалось в рюкзаке…
       

       СМОЛОКУР
                                 А.М. Трейнису,
Я просмолён. Кряжист, как свая.
Я смолокур. Я всё смогу!
Я пни смолистые взрываю,
Гоню душистую смолу.
Я до костей проканифолен,
Я столько дел перетерпел,
Что на работе поневоле
Как пень еловый, задубел!
Во мне тайга гудит недаром —
Вы поработайте с моё!
Я продублён, проскипидарен,
От всех напастей просмолён.
Я по лесам зверьё шугаю,
В печах шурую от души...
В моих ногах, когда шагаю,
Гудят сосновые кряжи.
 

    МОЙ ДРУГ
Он в душу ворвётся, как ветер с лимана,
Он — родственник тем королям,
Чьи вотчины в синих завесах тумана,
В дождях журавлиных полян.
Душа, словно птица, живёт без прописки,
Подальше от скрипа дверей,
Он ходит, сбивая весёлые брызги
С вербейников и купырей.
Усталость закатом ложится на плечи.
Даст новые силы рассвет.
Сегодня он с нами, а завтра — далече,
Росой наполняется след.
Он знает, какая тропа не обманет,
Какая трава не горчит.
На малый прожиток в печальном кармане
Случайная мелочь бренчит.
Дорога подскажет сюжет и эпитет,
Ромашка — закладкой в блокнот…
Идёт по земле — муравья не обидит,
Берёзку зазря не согнёт.

       ЧЁРНАЯ ШЛЯПА

Пил, грешил, служил Отчизне.

Тру задумчиво чело:

Что осталось в этой жизни?

Право, вовсе ничего.

Но хотел бы в этой драме

Грех поступком искупить:

Может быть, любимой даме

Шляпу чёрную купить.

Накоплю побольше денег –

Чай, других мы не бедней! –

Пусть она её наденет,

Чтобы выглядеть модней.

Чтоб потом не моды ради,

А меня когда-нибудь

В этом траурном наряде

Проводить в последний путь.

          ДОБРОТА

Человек становится доверчивей,

Ко всему относится добрей.

Не настырней, но и не застенчивей,

Не спускает кепку до бровей.

Важное в нём что-то намечается.

В том расчет не малый, а большой –

К доброте душою приобщается,

Будто очищается душой.

Не обман, не хитрость, не трюкачество,

Не притворство, скрытое от глаз.

Доброта – единственное качество –

Проступает явственнее в нас!

    ЖДУЩАЯ РЕБЁНКА

Волосы заколоты гребёнкой,

Взгляд спокоен, локон светло-рус.

Ты проходишь, ждущая ребёнка,

Женщина с лицом простым, как Русь.

Не тревожь, под сердцем боль скупая! –

Он живёт, всем мыслям вопреки.

Сторонясь, дорогу уступают

Всякого сословья остряки.

Не пугайся, что под сердцем тесно,

Собственного счастья не стыдись.

Ты не бойся, ты на нас надейся,

Ты на наши руки обопрись.

       МГНОВЕНИЯ

Есть много прекрасных

              мгновений на свете.

Их всех не учтёшь,

              как расходы по смете.

Я истину эту

                 ничуть не нарушу,

на чудо-мгновенья

                      расходуя душу.

Недаром привык я

               с минуты рожденья

считать за открытие

                миг пробужденья.

Есть чудо дороги,

                   когда перелески

мелькают в окне,

           как зелёные всплески.

Когда под крылом,

         как рассвет вполнакала,

сверкнёт изумрудное

                   чудо Байкала.

Есть чудо-мгновенье

            во взмахе «литовки»,

на утреннем озере –

                    чудо поклёвки.

И память – как запах

                      осеннего сада.

И сладкий глоток

               родниковой прохлады.

Есть чудо рассвета –

                 проснуться с любимой,

но это мгновенье

                       неисповедимо.

Доверчивость птахи.

                Пугливость оленья…

Как часто порой

             не хватает мгновенья.

И дни на асфальте

                  текут монотонно

среди анфилад

                из стекла и бетона.

И хочется чуда,

              в котором мгновенья

становятся

              строчками

                          стихотворенья.

          СТАРЫЙ ДУБ

Он стоит, высокий, молчаливый,

От себя невзгоды отстраня,

Может быть, заботою счастливой

Лучше и удачливей меня.

Может, неустроенностью птичьей

Или безупречной правотой.

Может, просто силой безразличья

Ко всему, что за его чертой.

Кроной он отталкивает ветер,

По нему дубки ровняют строй.

Может, не одно тысячелетье

Под его морщинистой корой.

Он устал, но статью богатырской

Всё ещё красуется окрест.

Как на древней башне монастырской,

Наверху суховершинит крест.

Под вороньим граем бестолковым,

Под грозой, что застит белый свет,

Дуб, он как на Поле Куликовом

Богатырь российский Пересвет!

Мне такой бы мудрости набраться,

Чтобы все невзгоды – нипочём,

Чтобы я его земное братство

Ощутил, как крылья за плечом.

   РУССКАЯ КРАСАВИЦА

Спокойное, как озеро, лицо.

Ты по-славянски так русоволоса!

То, как заря, восходишь на крыльцо,

То загрустишь, как русская берёза.

Кто объяснит, что значит – красота?

Порой она бездушна и надменна.

А здесь и глубина, и высота,

Как небо и река одновременно.

               * * *

По клеткам зяблики осипнут.

Я знаю тайну ремесла.

Я с веток дождики осыплю

И капли оброню с весла.

На гулком перекрёстке радуг,

На синем пустыре ветров

Внезапная таится радость

Ещё не высказанных слов.

Мне изнутри тревожит душу

Желанье, как птенец в горсти,

Дыханье сонных трав подслушать

И на язык перевести,

Довериться травинке слабой,

Озёрную встревожить гладь

И одиночеством, как славой,

В пустынном поле щеголять.

         ПЕТУХИ

Ах. как они умеют петь!

Азартно, лихо, что есть мочи!

Нет. мне за ними не поспеть

—Тем более в двенадцать ночи.

Петух — вот истинный поэт,

И соблазнитель, и повеса,

не зря на весь окрестный свет

Его задиристость известна.

Он дуэлянт и балагур.

И,  слава Богу, шит не лыком,

Но все, что надобно, у кур

Берет он все-таки не криком.

И я бываю часто люб,

 Однако вовсе не стихами.

Еще пою... А там хоть в суп!

Навеки, вместе с потрохами...