***

               Моему отцу, ветерану войны, посвящается

Голова запорошена,

Бродит в теле свинец.

Помолись на хорошее,

Не убитый отец.

Жить вам было не велено

И кружит вороньё,

Где навылет простреляно

Поколенье твоё.

Тает слёзною влагою

Твоя грозная даль.

Веет прежней отвагою

"За отвагу" медаль.

Вновь над нами непрошено

Реют сполохи бед.

Так хотелось хорошего...

А хорошего нет.

Вновь гремят эшелоны,

Вновь полно воронья,

Где мои батальоны

Просят, просят огня.

              ПЕХОТА

Свинцовый дождь обрушился из дота.

И вот летит в сентябрьскую грязь

Четвёртый день не жравшая пехота,

Последними словами матерясь.

В том доте Ганс, должно быть, лопал шпроты

И срыгивая, требовал компот.

А здесь, в грязи, ошмётки третьей роты

Стальным горохом сдабривают рот.

"Ах, мать твою! Дай мне гранату, зёма,

Я накормлю гостинцем эту мразь"...

А тот молчит в веснушках чернозёма,

Прострелянным виском оборотясь...

Четвёртый год ползёт в грязи пехота.

Четвёртый год берёт за дотом дот.

И знает тот, хвалёный Ганс из дота,

Что он живым из дота не уйдет.

                  ***

Всего с десяток изб чернее сажи:

Ни голосов, ни лая, воя даже.

Рюкзак сниму у первого порога.

Куда ты привела меня, дорога?

Щеколда дрогнет. Охнет половица.

И в довоенной опади: из ситца,

Сплошных морщин и в кудлах легче пуха

В дверном проёме явится старуха.

Она с платком по самую макушку

Напоминала древнюю церквушку

С прогнившими венцами и дверьми,

Покинутую Богом и людьми...

Мы долго пили чай, качая блюдца.

"Сынки побиты, а они не бьются, —

Сказала тихо, трогая эмаль, —

Была, я помню, где тыча медаль..."

Дождь за окном... В моих глазах... В природе...

Тягучий дождь, рассеянный в народе.

И некому латать те небеса,

 Разъятые на бабьи голоса.

ЖЕНЩИНА НА ЛУГУ

Жжёт колени лебеда.

Платья лёгкая испарина

Выше линии бедра

Лентой шёлковой приталена.

Зной июльский парит луг.

Льнут стрекозы и букашки

На пушок солёный рук,

На височные кудряшки.

Ластит локоны из льна

Ветерка отдохновенье.

Каждой клеткой отдана

Красота во искупленье...

Ты идёшь, своей красой

Красоту земли венчая,

Ни гордыни за собой,

Ни вины не замечая.

ЖЕНЩИНА НАВСТРЕЧУ

Гордым Марсом хранима,

Жемчугами звеня,

Легионами Рима

Ты идёшь на меня.

Недоступно порочна,

Всепобедно легка.

Пурпур платья досрочно

Обжигает врага.

Ты все ярче, все ближе

Ты вплотную уже.

Ты запальчиво дышишь

В боевом кураже.

Остриями улыбки

Рассекаешь свой путь...

Под рубахою липкой —

Моя вскрытая грудь.

И немеет с досады,

Затаившийся впрок,

Мой бывалый, засадный,

Неуступчивый полк.

      ПОРТ ПЕВЕК

Якоря закреплены

За клочок земного края.

Мы с тобою до весны

Вмёрзли в крошево припая.

Сопки спрятались в снега.

Вниз по ним, до побережий,

Лишь колючая пурга

Да настырный след медвежий.

Пятый месяц мы вдвоём,

В путах замкнутого круга

Словно сивучи ревём,

Натыкаясь друг на друга.

У меня к тебе, сквозь льды,

Ни любви уже, ни жалости...

Дотерпи меня,...

Пожалуйста,...

До оттаявшей воды.

           *  *  *

Еще тепло весны в отъезде.

Но вдоль сугробов, там и тут,

На Дубосековском разъезде

Тюльпаны красные цветут.

Цветут. Колышатся под ветром,

Не нарушая алый строй.

И пахнет выстуженным фетром,

И отсыревшею махрой.

Я соберу их в жаркий ворох.

Но только лишь рукою тронь

И опалят они, как порох

Неосторожную ладонь.

 Они из той небесной квоты,

 Забыть которых не смогу...

 Мальчишек маршевые роты

 На Дубосековском снегу.

           ПИШИТЕ ПИСЬМА

       Струится времени печать

       на занавески.

       Позвольте вам не отвечать

       на "эсэмэски".

       Позвольте, веку вопреки,

       глоток отваги —

       Быть помещенным от руки

       в формат бумаги.

       Нещадно душу теребя,

       поверх сорочки,

       Позвольте складывать себя

       в слова и строчки.

       Сорить листвою между строк,

       подобно клёнам.

       Позвольте просто сбиться с ног

       всем почтальонам!

 Сегодня, завтра, навсегда,

вовек и присно,

пишите письма, господа,

пишите письма.

            ***

И даль вольна. И счастье кротко.

И купола в реке чисты.

Скользит задумчивая лодка

Сквозь отражённые кресты.

Легка печаль, пусты тревоги

Прозрачны думы, ясен взгляд,

Как будто берегом отлогим

Безмолвно ангелы летят.

И все пути исповедимы,

И дух Руси неистребим,

Пока кружатся серафимы

        СТРЕКОЗА

Личинка...Куколка...Принцесса...

Мазки природы, трепетность шагов.

И хрупкое ваянье из-под пресса

Мучительно тянувшихся веков.

И как же надо в эту жизнь вцепиться,

Врасти, переродиться, всё стерпя,

И распадаясь в клочья — возгордиться,

Явив на суд прекрасное дитя.