*    *    *

Владимиру Личутину

Получилось уж так, извиняюсь,

Только это – беда, не вина.

Я, как заяц-русак, не меняюсь,

Хоть какие стоят времена.

Знать природою, ясной и грустной,

И открытой, как смерть на миру,

Было сказано: будешь ты русым,

Русым в холод и русым в жару.

Вот и нет мне дороги обратной,

Что бы там не случилось со мной.

Это предусмотрительный брат мой

Серый летом и белый  - зимой.

И опять наливается просо,

Кони ржут и пылят большаки.

На клюки, как на знаки вопроса

Опираясь, стоят старики.

*   *   *

Жизнь, как недопитая бутылка, -

Разольем, и… ты меня уволь!

С кончиков волос и до затылка

В голове моей тупая боль.

Подавай капустку на закуску,

Пьяно с поцелуями не лезь.

Тост прощальный будет за искусство,

За вторую русскую болезнь.

По законам гулевой науки,

Чтобы не болела голова,

Выпьем, друг, за буковки, за звуки,

Запятые, точки и слова.

Все слова, без ханжеских изъятий,

И за смысл, стоящий у руля,

За подтекст и за игру понятий,

За жужжанье желтого шмеля.

За глаголы и деепричастья,

И за блеск и плеск леща в реке,

За почти утраченное счастье

Сочинять на русском языке.

И покуда нас не онемечат,

Я по жизни ставлю наперед

Слово, что и мучает и лечит,

Звук, который за душу берет.

За последней соловьиной трелью

С песней от села и до села

Мы уходим. Тяжело похмелье.

Жизнь была пьяна и весела!

         *   *   *

Если спросишь меня:

- Ты откуда такой?

Я отвечу тебе: там, вдали, за рекой

Деревушка стоит на угоре,

Где хлеба колосят, где хвосты поросят

И весёлый петух на заборе…

…Там, вдали, за рекой не слышны голоса,

Не звенит по зелёной отаве коса,

Не шипит молодое варенье,

Не пищит в полусгнившей скворешне скворец,

И в телегу коня не впрягает отец, –

Лишь глухая трава запустенья.

Как расскажешь тебе, чт`о вдали за рекой

Там любовь, и работа, и вечный покой,

И упавшая наземь ограда,

И заросшие кустики дивных цветов,

И сухие распятия древних крестов,

И рябина горит, как лампада.

Но мне слышатся скрипы ворот и телег.

И огнёвка ныряет в нетронутый снег.

И петух гомонит ку-ка-ре-ку.

Вот такие дела, дорогой человек,

Там, вдали, за рекою кончается век.

Только я переплыл эту реку!

*   *   *

Не трогайте жанр,

Излучающий жар.

Поленья рассудка в пыланье напева.

Поверьте, проверьте - поэзия шар,

Поедешь направо - приедешь налево.

В ней ясный неясен

И глупый неглуп.

В ней чувство и мысль -

Словно конь и подпруга.

Поверьте, проверьте - поэзия куб

Той комнаты, где вы любили друг друга.

Простого кумира себе сотворю,

Слеза на щеке - вот её откровенье.

Поэзия - угол, я вам говорю,

Где редко, но мы преклоняем колени.

             *   *   *

Гале

Не бойся, дорогая, я с тобою.

Холодный ветер бьется над трубою

и тучи застилают белый свет,

как годы, пролетающие мимо,

пред будущим мы все незащитимы,

и потому бояться смысла нет.

Когда ты рада,

и когда не рада,

и вдалеке с тобою буду рядом.

И, право, не устану повторять:

что из того –

мы старше, старше, старше,

но нет предела нашему бесстрашью.

Есть страх один:

друг друга потерять.

Покудова кипрей и повилика

цветут

мы любим,

смерть почти безлика.

И сердце бьет целительная дрожь.

Покудова любимое любимо,

есть смысл понять,

что жить необходимо,

что друг от друга больше не уйдешь.

Есть смысл понять,

принять

и стать собою.

Не бойся, дорогая,

я с тобою.

Да совершится вечный ход планет.

Мы вместе, понимаешь ли ты,

                                                         вместе.

Мы лишь опара

в восходящем тесте.

И потому бояться смысла нет.

                  *   *   *

На бетонной площади московской

Отлитый, возможно, на века,

Бронзовый Владимир Маяковский

На буржуев смотрит свысока.

Да, была строка его крылата,

Но иначе повернулась масть.

Есть свобода у пролетарьята –

Может гегемон упиться всласть.

И опять тревожно за Россию –

Новый класс пришел к ее рулю.

Но признаюсь вам: буржуазию

Я пока не очень-то люблю.

Горько было – и сейчас не сладко.

Вороватым вызрел новый класс,

Приобретший подлую повадку

Выставлять пороки напоказ.

Обещают думские пророки

Довести Россию до ума.

Стилями «Вампир» или «Морока»

В Подмосковье тешатся дома.

Негодуем, трудимся, бомжуем,

Празднуем дни великих вех,

Но покуда все же на буржуев

Мы смотреть не будем снизу вверх.

Все перемешалось: сушь и влажность,

Не сошлись закон и благодать.

Скользская всеобщая продажность

Стала на земле преобладать.

Извели почти любовь и жалость.

Посадили юность на иглу.

То, что никому не продавалось,

Продается на любом углу.

Выборы, парламенти свобода

Как у всех. Но горько оттого,

Что все меньше на земле народа,

Милого народа моего.