БАЛЛАДА

Артобстрел. Легли снаряды

Прямиком в один квадрат.

Рай кладбищенской ограды

Превратился в сущий ад.

Все как есть, могилы взрыты.

Камни, плиты — всё вверх дном.

Были снова те убиты,

Кто почил здесь вечным сном.

И смешался с облаками

Порохом пропахший прах.

Заскрипел надгробный камень.

И настал загробный страх.

Повставали криво-косо

Уцелевшие кресты.

Где здесь я? А где здесь ты?

Тихо так — и нет вопроса.

И всю ночь в разрыв ограды

В тишине за строем строй

В маскировочных халатах

Души шли к передовой.

Прямо с марша в наступленье

Подкрепление ушло.

То не значилось сраженье

В сводках Совинформбюро.

И того не помнят плиты,

И в неведенье село:

Сколько ожило убитых,

Сколько мёртвых полегло.

     МЁРТВАЯ ВОДА

Нас война с тобой не тронула –

Отнесла взрывной волной.

Проронила, проворонила,

Спрыснув мёртвою водой.

Нас война с тобой оставила –

Не заметила со зла.

В полицаи не поставила.

В партизаны не взяла.

И на той кромешной паперти,

Где народ, что хлеб полёг,

Мы лежали, как на скатерти

Краденый лежит паёк.

Нас война с тобой оставила,

Чтоб могли мы долюбить...

А за Родину, за Сталина

Нас ещё должны убить.

     ДРУЗЬЯ, ПИРУЙТЕ!

 Друзья, пируйте! Жизнь одна,

А время нас не ждёт.

И нам не пить того вина,

Что нас переживёт.

Но молодость иных веков

Поднимет всё равно

Из тьмы забытых погребов

Забытое вино.

И выпьют юноши за нас,

Как пили мы за них.

А после выпьют ещё раз

За здравие живых.

А в третий раз уже за тех,

Кто будет жить потом.

И будет вечно длиться смех

За праздничным столом.

Друзья, пируйте! Жизнь одна.

И пусть грустит судьба,

А вековые погреба

Полны, полны вина.

Там бродит время, как вино,

В бочонках взаперти.

Пускай же нас не ждёт оно,

Ведь нам его не пить.

Но молодость иных веков

Найдёт наверняка

Во тьме забытых погребов

Забытые века.

И будет вечно длиться смех

За праздничным столом,

Кружить листва, и падать снег,

И время течь вином.

 .

             * * *
Всё увядающее — мимо!
Всё увядающее — прочь!
А увядающее мило,
Как бабушка моя точь-в-точь.
Ей можется вставать до света
И по хозяйству хлопотать,
Страницы Ветхого Завета
Рукой морщинистой листать.
Она давно не верит в чудо
Всеисцеляющего сна.
Живёт задумчиво и мудро,
Как за туманами луна.
Она со мной и словно где-то,
В краю далёком, как весна.
Ждёт писем от отца и деда,
Забыв, что кончилась война.
Забыв, что возымела осень
Над лесом и над ней права.
Но зелены верхушки сосен,
И бабушка моя жива!

          ВОЖАК

                        Леониду Сергееву

Закон бесстрастен, мудр и строг.

В зверином теле, в коем всё

Готово следовать закону,

Жестоко духа прозябанье.

Жаль диких и домашних жаль.

Спросите волка, знает он

Повадки всей своей округи,

Кто други-недруги ему.

Но пуще сторожит того –

Охотника за шкурой страха, –

Кто ведает огнём и громом.

Недаром волка ноги кормят.

Ему ведь не хвостом вилять,

И лешего сбить может с толку.

Но это в яви. А во сне

К нему приходит Человек,

Что знает и язык молчанья,

И тропы тайные спасенья.

Всему живому он – вожак.

А покидая, оставляет:

«Всё малое грядёт великим». 

             ГОНЕЦ

Я бежал на далёкий костёр,

Что летел на ветру, словно знамя.

Вдаль замёрзшие руки простёр,

Но не грело далёкое пламя.

Исчезала, терялась тропа.

Коченели в снегу рукавицы.

Донеслось, как отпела труба

Смертный бой у последней границы.

И ни звука. Всё тот же простор,

Леденящая сердце округа.

Никого, лишь споло́шная вьюга

И в ночи одинокий костёр.

О, как много мне этой степи,

Ровной, чистой, для скромной могилы!

Собираю последние силы,

Чтоб победную весть принести.

     ВАДИМУ КОЖИНОВУ

На руинах роскошной эпохи,
На обломках погибшего дня
Я поверил в заёмные крохи,
В жизнь без крова и в даль без огня.

Привязался к бродячей собаке,
Презирающей службу и цепь.
По кутам и заходам во мраке
Замотала нас старая крепь.

И под сводами низкого неба,
В отсыревшей прохладе весны
Мне одна пограничная верба
Навевает воскресные сны.

И одно напевает дорога
Под вихлянье колёс в колее,
Что меня за уступами лога
Ждёт послушная пуля в стволе.

Никого нет: ни друга, ни брата.
Ничего мне никто не простит.
И душа, как жена эмигранта,
По фамильному саду грустит.

             * * *

Что случилоcь-приключилось

В дальней стороне?

Снилось, снилось, не приснилось –

Отдалось во мне.

То ли рокот самолёта,

То ли стук копыт,

Не кукушка ли со счёта

Сбилась и молчит.

То ли голос на подмогу

Тщетно призывал,

То ли месяц на дорогу

Вышел и пропал,

Или сердцу стало тесно,

Или вспомнил мать?..

Слышу Родину, как песню,

Слов не разобрать.